В Поволжском институте управления со 2 по 5 марта 2021 года состоялась V Международная научная школа для студентов, магистрантов, аспирантов и молодых ученых по геополитической конфликтологии и поведенческой геоэкономике. В рамках мероприятия, под руководством ЦПЭИ ПИУ РАНХиГС, состоялась традиционная Саратовская студенческая модель саммита Шанхайской Организации Сотрудничества, объединившая молодых политологов из России и стран ближнего зарубежья. Множество MEDIA, специально для ВЭД24, представляет интервью с руководителем Центра психолого-экономических исследований, Александром Николаевичем Неверовым, об итогах Школы и модели ШОС, перспективах и вызовах.
Добрый день, Александр Николаевич! Мы рады Вас приветствовать и спасибо, что согласились дать нам интервью. Скажите, как возникла идея научной школы, и какие изменения она претерпевала на протяжении стольких лет ее проведения?
Проект студенческой модели Шанхайской Организации Сотрудничества родился в конце 2015 года, и автором его был Антон Коханенко, на тот момент являвшийся студентом 1 курса направления «Политологии». Антон очень хотел получить под этот проект грант от Росмолодежи, так как это была первая подобная модель в мире. Грант он не получил, к сожалению, но проект состоялся, живет уже шестой год. Антон Коханенко был первые три года идеологом и «двигателем» модели, потом он вырос, пошел в магистратуру, и, как у студентов это бывает, стало чуть менее интересно заниматься проектом, его подхватили мы. Лично я был в проекте сразу, так как был консультантом Антона на момент подачи грантовой заявки, но все-таки это проект студенческий. Здорово, что он такой был и есть, и до сегодняшнего дня студенты большую часть его организации берут на себя.
Почему направлениями школы были выбраны геополитическая конфликтология и поведенческая геоэкономика?
Вот это уже скорее наше решение. Дело в том, что мы проводили Зимнюю научную школу с 2015 года, и изначально это были два параллельных мероприятия. Примерно четыре года назад мы пришли к выводу, что хорошо было бы, если бы студенты играли в модель не как в мероприятие развлекательное, а чтобы они через это приобретали компетенции в сфере дипломатии, геополитики, геоэкономики, чтобы можно было привозить им экспертов. Поэтому мы совместили школу и студенческую модель. В этом году, как мне кажется, все получилось наиболее удачно за счет подключения к этому делу Секретариата Шанхайской Организации Сотрудничества и особенно Исполнительного комитета Региональной Антитеррористической Структуры. Пришли реальные дипломаты, которые постоянно, на протяжении двадцати четырех часов в сутки. занимаются именно Шанхайской Организацией Сотрудничества, и их участие для прокачки компетенций, наверное, было самое важное.
Подскажите, какой, на Ваш взгляд, сегодня вносит вклад школа в понимание и исследование вопросов современного геополитического процесса?
Сложный вопрос. Знаете, мы обнаружили, что часть экспертов, которые были у нас в этом году и присутствовали не впервые, хотя в большинстве своем у нас меняется экспертный состав, они в своих экспертных заключениях и направлении собственной научной работы учитывают то, что слышали на предыдущих школах. Мне кажется, это вклад, что студенческая модель и студенческая научная школа дают и самим экспертам несколько скорректировать свою деятельность. Для студентов же и участников с разных регионов, я надеюсь, эти школа и модель дают возможность прокачивать исследовательские, аналитические компетенции, и готовят кадровый резерв для Администрации Президента, Министерства иностранных дел и так далее.
Александр Николаевич, в программе школы было заявлено об обеспечении международной мобильности молодых ученых. Как на практике происходит данное взаимодействие?
Берем саму школу. К сожалению, из-за пандемии не все участники приехали, но они были с нами дистанционно, через Zoom. Они все эти дни слушали, общались, выступали. Обычно, когда границы открыты и возможен авиаперелет, соответственно, в модели участвуют делегации Казахстана, Киргизии и других стран-участниц ШОС. Приезжают студенты и два дня участвуют модели, а день до и после – слушают экспертов, подводят итоги. Сейчас мы стараемся наладить и обратное движение, чтобы саратовские ребята могли выезжать на аналогичную модель в КНР, модели при саммитах. В Киргизии, Бишкеке, была модель, отправляли туда наших троих студентов и они благополучно поработали на полях их саммита. Поэтому модель – точка, позволяющая приезжать друг к другу, слышать друг друга, быть вместе. Во-вторых, за счет приездов друг к другу на научные школы, участники потом выбирают вузы, в которых хотят пройти научную стажировку, учится в магистратуре. Например, в этом году двое из иностранных участников наших школ, поступили в аспирантуру в Поволжский институт управления.
Почему Вы считаете важным участие молодежи в моделях международных организаций?
Есть разные формы повышения компетенции. Одно дело - лекции и семинары, которые, безусловно, важны. Лекция дает понимание некого контекста, семинар дает возможность собственным умом сгенерировать что-то и вынести на обсуждение, послушать других, дискутировать. Есть разные игровые формы. Так вот модель – форма игровая, причем не имеющая верхних границ. Мы можем играть внутри группы, в международном формате, приглашая людей, которые непосредственно занимаются данным, в связи с чем уровень практической подготовки ребят становится ни с чем не сравнимым. Такой формат сегодня нечем заменить, конечно, если его делать содержательно, не забывая, что участники могут ошибаться, им нужно давать необходимые знания и принимать обратную связь. Таким образом, если не убирать из модели образовательную часть, то это формат, за которым будущее.
В этом году впервые в роли наблюдателя за деятельностью модели выступила Шанхайская Организация Сотрудничества. Расскажите, как зародилось данное содействие?
Мы изначально ориентировались на присутствие представителей ШОС, когда начали проведение модели. Опыт предыдущих пяти школ, когда все становится содержательнее, глубже, когда модель развивается, показал нашим «старшим товарищам», что им есть за чем понаблюдать, им должно быть интересно. К тому же, теория шести рукопожатий никуда не ушла. Да и сама модель, которую мы стали проводить в 2016 года, в 2018 стала проводиться в Китае, на молодежных площадках ШОС, то есть, сегодня эти студенческие модели стали технологиями. Наверное, данное также облегчило возможность для карьерных дипломатов подключиться и принять участие в мероприятии.
Какие перспективы открыло взаимодействие с ШОС для модели и её участников?
В первую очередь, это выход на профессионализацию. Когда за тобой наблюдают те, кто знает, как это делать, они имеют возможность посмотреть и выделить тех, кто им кажется перспективным, кого можно было бы со временем включить в дипломатическую работу. Здесь нужно понимать, что в Секретариате и Исполнительном комитете ШОС работают делегированные в эти структуры представители стран-участниц, в нашем случае это МИД и Совет Безопасности РФ. Попасть «на карандаш» в эти аппараты власти с точки зрения кадрового резерва стремятся многие, и открывшаяся нам такая возможность бесценна. Помимо, факт карьерного продвижения в регионе, не через столичные социальные лифты, а «окно» в Саратове, играет исключительную роль, и необходимо, чтобы такие «окна» открывались во всех регионах России.
Существуют ли планы на будущее для модели, школы и Центра психолого-экономических исследований?
С точки зрения развития формата модели и Школы, сейчас две задачи. Первая – сделать студенческую модель сетевой, чтобы мы переезжали из одной страны в другую, и модель проходила во всех странах-участницах, при сохранении формата, который в этом году, на мой взгляд, получился очень удачно. Вторая задача - сделать Школу международной, как это было до пандемии, восстановить это, сделать так, чтобы все страны- участницы ШОС присылали свои студенческие делегации, которые представляли бы интересы других стран, за счет чего мир становился бы более безопасным. Вот такая у нас глобальная цель и планы на будущее.
